традиционные ценности.
Он в шутку обозначил подзатыльник:
— Только больше не делай так, лады?
Когда они вышли на свежий воздух, отправляясь в ближайший общепит, Станислав признал, что теперь можно и делами заняться.
И, сделав заказ подоспевшему официанту, достал телефон:
— Саша, здравствуй, дорогой. Как с Адамяном, пригодилось? Саша, надо пробить кое-что по Росреестру, и побыстрее, и чтобы по возможности без шума… спасибо. Ждем.
Гуров только крякнул. «Вот, а Мария меня иждивенцем называет. Хотя, говорят, паразитов на земле большинство, чуть ли не восемьдесят процентов».
— Давай теперь без дураков и начальства, — предложил Станислав. Махнув рукой на середину рабочего дня, заказал себе стакан светлого. — Что думаешь обо всем этом?
— Честно? Вообще не думаю. — Гуров, поколебавшись, заказал и себе. — Поехали посмотрим, что там. По совести говоря, уверен, что ни черта там не найдем.
— И про Паскевич — тоже не думаешь? — с подколкой спросил Крячко.
— Вот про нее думаю, — признался Лев Иванович.
— Да уж, такую из головы трудно выкинуть, — двусмысленно протянул Станислав.
— Опять ты за свое. А между тем именно сейчас я действую по инструкции о потеряшках: с остальными женщинами есть основания полагать некриминальные версии. И, если уж пошло на то, формально по ним уже имеются решения об отказе в возбуждении уголовных дел. А вот с Паскевич не все ясно.
За столиком наискосок тихо, интеллигентно скандалила молодая пара, очевидно, трудящаяся в одном офисе, — во всяком случае, галстуки и у парня, и у девицы были одинаковы. Со стороны все выглядело крайне пристойно: сидит приятная пара, ведет вполголоса неторопливую беседу, возможно, что и на производственные темы, а то и обсуждают что последнее из театральных постановок. И лишь присмотревшись, можно заприметить и напряженность поз, и глаза, которые отводятся не от счастливого смущения, а лишь затем, чтобы скрыть лютую ненависть, с которой можно взирать лишь на по-настоящему близкого, дорогого человека. Можно было различить чуть слышное: «Это было не по-мужски…» — «Я запаниковал…» — «Подло»/ — «Надо было сказать сразу»/ — «Поставь себя на мое место…» и прочее в том же духе.
— Поставь на место, на место, — машинально повторил Гуров. — Знаешь, Стас, по совести говоря, я Леру лицом к лицу никогда не видел, но после всего того, что о ней пришлось услышать, лично мне очень легко представить ее делающей пакости именно такого рода, как поведал Радаев.
— А Сан Саныча?
— …Точно так же, как трудно представить Сан Саныча, проворачивающего сложную корпоративную комбинацию.
— Понимаю, трудновато, — кивнул Станислав. Его телефон запиликал.
— Да, любимая. Нет, мы с Левой в ресторации, на обеде. А, точно, спасибо, что напомнила, гляну обязательно. Конечно…
Последовал немногословный, чисто семейный диалог, участие в котором Крячко сводилось к угуканью и поддакиванию. И тут подал голос параллельный сигнал, Станислав сказал любимой супруге: «Я перезвоню, извини», — и с видимым облегчением переключился:
— Да, Саш, — показал он пальцами бублик, — да, записываю.
Перевернув салфетку, принялся быстро чиркать. Тут он услышал нечто, от чего ручка застыла в воздухе, глаза полезли на лоб, рот округлился:
— Сколько-сколько? Ох ничего себе, знатно… понимаю, понимаю. Ничего себе поворотец. Спасибо.
И, дав отбой, некоторое время молча смотрел в стол, на исписанную салфетку. Гуров, с удовольствием поглощая салат, подбодрил:
— Что, случилось нечто невероятное? Не бойся шокировать меня громким именем. Кому принадлежит это чертово именье?
Крячко задумчиво принялся за второй стакан светлого — и как это оно так незаметно само по себе появляется на столе?
— Итак, объект за кадастровым номером пятьдесят — ноль четыре — двести тридцать ноль-ноль — двадцать и три шестерки, собственник — Тихая Е. А.
— Это-то кто? — осторожно спросил Гуров. Кто знает, может, это тоже некая всем известная персона, о которой лишь он один понятия не имеет?
Сенсации не получилось, Крячко признал, что не знает, кто это.
— Дело в другом. Саша потряс меня суммой налога, причитающегося к уплате за этот объект.
— И что за сумма?
Станислав глянул странно:
— Два миллиона триста семьдесят три тысячи, вместе с пенями и штрафами на четыре с половиной миллиона.
— Вот как, — помолчав, произнес Гуров. — Чего так дорого-то за развалины?
— Возможно, потому что в прошлый год переоценка была, подорожала земля, — предположил Станислав.
— И что ж, выставлено на торги, что далее — туман полный, скорее всего, просто снесут и выстроят очередной элитный поселок?
Станислав допил бокальчик, с сомнением глянул на донце и, приняв судьбоносное решение, просигналил товарищу за стойкой:
— Еще один, пожалуйста. — И продолжил: — Долг висел, Лева. Потому что уже не висит. Погашен долг целиком.
— Вот как. Эффектно, — покачав головой, признал Гуров.
Станислав усмехнулся:
— Не то слово. И плательщик — Паскевич Валерия Владимировна.
В этот момент за столиком наискосок женская часть скандалящего дуэта решительно встала и отбыла в неведомые дали, навстречу новой цели. Мужская же составляющая осталась расплачиваться. И, судя по стеклянному, потерянному взору, укладывать в голове масштаб происшедшего — то ли ликовать ему, то ли помереть от разрыва сердца?
— Не могут эти загадочные особи да без выкрутасов, — констатировал Лев Иванович, отводя глаза. Нечего на чужие проблемы таращиться, свои решить бы.
Крячко согласно хмыкнул.
— В этой связи знаешь что предлагаю? А если нам наведаться в те края, но под видом, скажем, налоговой инспекции?
— Здравая мысль, — одобрил Гуров, поразмыслив. — Очень, очень хорошая мысль, Стас! И поразнюхаем на месте, и не засветимся. А то все-таки тоже неловко. Люди-то на месте добросовестно сработали, а тут мы как проверяющие, без никаких оснований. А вдруг огорчатся? Расстроятся? Потеряют вкус к работе?
— Ладно тебе ерничать, — пристыдил Крячко. — Скажи лучше, дома-то есть что на вечер?
Что ж, информации по делу было достаточно, можно было немного отвлечься и расслабиться.
Глава 18
В конце рабочего дня, предупредив Верочку о том, что завтра они отбывают по поручению Петра Николаевича — он ведает, какого, — и будут неизвестно когда, по возможности скоро, отправились на гуровскую квартиру. Мария уехала на неделю на съемки в море, и, пожалуй, был один из таких редких случаев, когда это было кстати.
— Хозяйничай, — предложил Лев Иванович, залезая в холодильник и оставив друга наедине с баром. — Из того, что пожевать, имеются отбивные котлеты, четыре штуки. Нам хватит?
Станислав, придирчиво изучающий ассортимент горячительного, рассеянно переспросил:
— Котлет-то? Хватит, а то и останется. — И наконец сделал непростой выбор, извлек виски.
…Отбивные поджарены, свежий лаваш и зелень заняли надлежащее место, и полковник Крячко, наполнив бокалы, взял слово.
— Предлагаю провести рекогносцировку, поскольку, как сообщило руководство, с интернетом там негусто.
— Поддерживаю.
